Московский предприниматель Антон Самохвалов пробежал 90 км на ультрамарафоне Comrades в ЮАР, финишировал 47-м за 6 часов 19 минут и поделился с Run Review впечатлениями.
— Поздравляем с таким результатом. Вы любитель, но сильный бегун.
— У меня и триатлоны были. В 2015 и 2017 году я был на чемпионате мира в Коне (самая культовая гонка в триатлоне, проходит в городе Каилуа-Кона на Гавайях — прим. Run Review). И у меня уже пять Ironman.
— А как появился в вашей жизни Comrades? Есть такое мнение, что совмещать бизнес с бегом — это реально. А вот бизнес и триатлон — уже очень сложно.
— Поэтому я и бегаю, а триатлон уходит из моей жизни. Я вообще не собирался на Comrades. Есть хороший друг, он был там в прошлом году, вернулся и сказал, что мы просто обязаны поехать. За две недели до Comrades у меня был старт на 100 миль (вокруг соленого озера Эльтон в Волгоградской области — прим. Run Review). Я ему сказал, что я не смогу, мне будет тяжело. Он говорит: «Ничего страшного, со мной пешочком пройдешь». Собрались такой тусовочкой и поехали.
— А 100 миль тоже пробежал?
— Нет, я сошел.
— Почему?
— Не знаю, я ведь в 2016 году выиграл этот забег. Там тогда было очень жарко. Жара моя стихия, мне было комфортно. И я в этом году готовился в Испании. Ходил в сауну три раза в неделю, все делал, чтобы переносить жару как можно лучше. А когда приехал, в ночь старта было 4 градуса. И я замерз нереально. Один круг пробежал, и не было дальше физических сил продолжать. Тогда я решил, что 87 километров пробежал и сойду. И как показало будущее, сделал правильный выбор.
— Но уже через неделю поехали на другой марафон?
— Через 10 дней. Самое забавное, что мы прилетели в Африку, а там опять холод: в день старта было всего +6°C. Но я купил толстовку, и первые 5 км ее не снимал — боялся, что если сниму, опять замерзну и сойду.
— Сколько вы бегаете и как часто?
— Когда готовился к последним соревнованиям, бегал где-то 140-150 километров в неделю. Но я старался делать длинные тренировки. У меня два выходных было, и этот объем я набегал фактически за пять дней. Были тренировки два дня подряд по 50 километров. Так что есть время подумать.
— Давай вернемся к тому, как это было. Расскажи про ЮАР.
— Мне наговорили про ЮАР всякого. Что приезжаешь, тебе никуда не выйти, сидишь в машине, африканские люди чуть ли не ломятся к тебе в окно, пытаясь отобрать кошелек. На самом деле ничего такого не было. Там красиво. Фантастическое качество дорог, с Россией даже не сравнится. Мы жили в белом районе пригорода Дурбана, он безопасный, бегали там по набережной. Хотя есть некоторое напряжение из-за того, что каждый дом в колючей проволоке.
— Это из-за угрозы нападений?
— Я не услышал никаких подтверждений, поэтому уехал с уверенностью, что это от обезьян. Того, чего я ждал от Африки, я там не увидел.
— Сколько дней готовился?
— Я не готовился. После забега, на котором я сошел, я две недели пытался восстановиться. Были очень сильные мышечные боли, болела спина. В ночь перед стартом я еще пил обезболивающее, думал, что не выйду. Друзья уже начали подшучивать: “О, сейчас опять сойдешь”. У нас такие отношения — мы не даем друг другу спуска. За каждый прокол тебя будут троллить полжизни.
— Как поел перед забегом? Углеводы?
— Я не сторонник углеводной загрузки, приверженец работы на жирах, длинного бега. В прошлом году к чемпионату мира готовился и работал с диетологом. Она мне объяснила: та тарелка макарон, которую я съем за день до старта, даже не успеет усвоиться и дать мне необходимую энергию. Только проснусь отекший и опухший из-за кучи углеводов, которые накопили во мне жидкость. Поэтому стараюсь в день перед стартом есть не очень много. Ем половину тарелки макарон или кусок пиццы. Где-то за три дня до старта стараюсь перестать мясо есть, перехожу на более легкую пищу.
— Как начался день старта?
— Встали в 5:30, ехать 90 километров. Бежишь вдоль трассы из глубины материка к морю. Забег был вниз, но набор высоты достаточно большой — 1200 метров. А потеря — 1700.
— А чем-то отличается бег с горки от бега в горку?
— Там не просто другая техника бега, там вообще другая группа мышц. Многие не понимают, что бежать с горы гораздо сложнее, чем в гору. Могу сказать, что на горке я людей больше обгонял. Потому что с горы все бегут примерно одинаково. Ровного места нет вообще — только 3 километра перед финишем.
— А там есть какая-то медаль, которая за подъем и спуск дается? Хочешь получить?
— Да, называется Back to Back. Когда за два года пробежишь в одну сторону и в другую, тебе на финише дают третью медаль. Мне медалька не так принципиальна. Интересно, как я смогу пробежать, важны цифры. Вот я занял 47 место из 19 тысяч, и для меня это важно.
— А это какое время?
— 6 часов 19 минут. Для меня важно, что первые 42 километра я пробежал за 2:57, а вторые за 2:53. То есть вторую половину я бежал быстрее, чем первую. Мне сейчас нужно разобраться, почему первую дистанцию (Эльтон — прим. Run Review) я не смог пробежать, а вторую летел. Мне было настолько комфортно, что я хочу, чтобы и в следующий раз было так же.
— А рассчитывал на такой результат?
— Нет. Выбежать из 7 часов было идеальным для меня. На забеге в Эльтоне бежал по пульсу. Поставил себе задачу — пульс 140, потому что гонка длинная, нельзя выше. А спустя две недели на Comrades я решил бежать просто как захочу. И пульс у меня там был 160 все 90 километров. И нормально, ничего со мной не случилось.
— А почему именно 140?
— Есть тестирование, которое показывает, при каком пульсе у тебя максимальное потребление жиров и углеводов. И у меня до 140 максимально потребляются жиры. А углеводы при этом не тратятся. Это мой резерв, на котором я могу ускориться, например. И вот бежал я на этом пульсе. Но что-то не заладилось.
— А чем пугают, что может случиться?
— На брифингах IRONMAN просят представить, что у тебя есть коробок спичек. И каждый раз, когда поднимается пульс — надо, например, в гору подняться, — одна спичка сгорает. В какой-то момент их может просто не остаться, а впереди еще горки.
— Давайте вернемся в Африку. Что видели на трассе?
— Во-первых, фантастически красивый африканский восход. Поднимается просто огромное солнце, и все окрашивается в огненные цвета. Во-вторых, понравились скалистые обрывы. И еще я впервые в жизни видел, что на 90 километров чуть ли не на каждом метре стоит человек и поддерживает. Такого нет даже на Берлинском марафоне.
— А что это за люди?
— Просто люди. Пробегали мы, например, дом детей с ограниченными возможностями. Кто-то на коляске. И стоят, пятюню тянут. И, конечно, пролетаешь на эмоциях. Где-то бежишь, там барбекю готовят. Это одна из гонок с большой историей, поэтому такое большое событие для местных. Даже по цифрам — 22 тысячи человек зарегистрированы, из них 20 тысяч — это местные.
— Пользовались какими-то гелями?
— Съел больше обычного — 12. И еще была специальная смесь по совету от диетолога: жидкий гель, который в бутылочке разводится. На заброске тебе его дают, и ты бежишь, пьешь. Две таких бутылочки было на гонке. Там сделали классный сервис, он не входит в официальный. Люди устанавливают свои палатки, где ты можешь свою заброску забрать. За деньги тебя могут помассировать, дать кока-колы из холодильника. Могут везти твоего болельщика с шампанским и устрицами.
— А каким был финиш?
— Я впервые просто кричал от эмоций. Я ведь пробежал неожиданно быстро: получилось по 4 минуты 11 секунд на километр. Даже не верилось. Потом еще два дня не мог отойти, на адреналине даже выспаться толком не получалось.
— Какие дальнейшие планы? Или пока просто пребываете в эйфории?
— Конечно, эйфория еще осталась. И появилась уверенность. Теперь хочу попробовать пробежать марафон быстро. Но пока не знаю, когда. Весь вопрос в том, как скоро я смогу восстановиться и начну переваривать новые скорости.